Владимир Яранцев
Рец. на кн.: Веселая Г. А., Веселая З. А. Судьба и книги Артема Веселого. – М. : Аграф, 2005
Все, что связано с литературой 20-х годов вызывает у нас неподдельный интерес. В том числе и судьба Артема Веселого, о котором наконец-то вспомнили наши книгоиздатели. В творчестве и жизни этого человека дух и плоть того славного десятилетия выражены так ярко, как, возможно, ни у кого другого.
Итак, перед нами документальная книга, составленная дочерьми писателя, Гайрой и Заярой. Свято чтя все, что связано с жизнью знаменитого отца, они начинают “монтаж” книги с гражданской войны – главной темы многих произведений Артема Веселого и определяющей страницы его биографии. Артем Веселый этого периода выглядит рисковым и отчаянным казаком-разбойником, таким же, как герой его “Гуляй-Волги” Ермак. Он словно бы ищет трудности и постоянно оказывается на грани гибели: едет на фронт конца первой мировой агитировать солдат в духе большевистского пацифизма, пишет в самарской газете “о злоупотреблениях ЧК и советских работников” (“советских буржуев”), раненый, бежит из больницы через окно от белочехов, дерется с “кулаками” на кулаках, хотя у него есть при себе оружие… Не от такой ли “веселой” жизни сын волжского грузчика и стал Артемом Веселым (по-настоящему его звали Николай Кочкуров)?
О том, как стал писателем, спустя десять лет Артем Веселый напишет в своем дневнике так: “Сам Бог водил моей рукой, писал – как плыл по волне…”. Вряд ли случайно молодой житель Самары оказался в Москве. Необразованному парню-провинциалу в помощь был если не Бог, подаривший ему яркий талант, то уж точно окружавшие его люди, буквально жившие литературой. Работа в агитпоезде “Красный казак” и газете “Гудок” – колыбели новой генерации советских писателей, дружба с пролеткультовцами и, наконец, создание в 1922 году вместе с Александром Жаровым и Александром Безыменским литературной группы “Молодая гвардия” – таковы вехи стремительного превращения бывшего агитатора-газетчика в незаурядного писателя.
Дочери писателя не скупятся на цитаты из произведений своего знаменитого отца – побратима футуристов и модных тогда писателей-“орнаментальщиков”: “Сломалась зима дружно… Фыркая капелью, ползла масляница мокрохвостая”. Или вот: “На столе блинов копна… Рыбы куча – без порток не перепрыгнешь. Пирожки по лаптю”. И хотя в 20-е годы экспериментальной прозой трудно было кого-то удивить, творчество Артема Веселого – оригинально и неповторимо.
Талант волгаря вовремя поддержали Валерий Брюсов (это он учредил Литературно-художественный институт, где принимали и визировали такие, например, заявления: “Прошу выдать ботинки и штаны с пиньжаком”) и Алексей Крученых, которого Веселый называл по-дружески “сартоморталистом слов”. Главным же своим учителем Веселый считал Велимира Хлебникова. В своей оде на “15-летие футуризма” Артем Веселый называет Хлебникова “фантастом с глазами ребенка”, “инженером стихотворного дела”, “зерном человека будущего”…
Нетленных книг Артема Веселого не было бы без бурных 20-х. В них отразилось не только восхищение творчеством футуристов. Автор “Рек огненных”, “России, кровью умытой” и “Гуляй-Волги” читал Данте и Шекспира, очень любил французов, особенно Флобера, не расставался с толковым словарем Даля и Библией…
Книгами Артема Веселого восхищались даже белоэмигранты. Вот что пишет, например, бывший министр иностранных дел Павел Николаевич Милюков: “Изображения партизан в “России, кровью умытой” и других повестях Артема Веселого так же стихийны, как и его язык, и так же конкретны и образны… Колоритный русский язык Артема Веселого убеждает и покоряет, как первоисточник”. Возможно, такие похвалы врагов СССР и стали роковыми для писателя. Друг Исаака Бабеля и Павла Васильева, Веселый разделил их судьбу: в октябре 1937 года оказался в “ежовых руковицах”, а в апреле 1938 года его расстреляли. В книге есть раздел, рассказывающий о том, как дети писателя стремились установить подлинную дату гибели отца и местонахождение его архива – своего рода детектив, смонтированный из переписки с КГБ, прокуратурой и другими компетентными органами.
Еще один обширный раздел книги – переписка писателя и воспоминания родных и близких. Из них можно узнать, например, что Веселый развешивал листы своих рукописей на стенах комнаты, чтобы “вся глава была на виду”; что он читал на память целые главы своей “Гуляй-Волги”; что призывал молодых учиться у Ивана Бунина, “настоящего русского классика”.
Нашим будущим классикам тоже неплохо бы поучиться у Артема Веселого. Благо, такие книги, как эта пробуждают интерес к полузабытым гениям.
