Действующие и участвующие:
| К р е с т ь я н е: | |
| П р о ш к а – “Над нами кверх ногами”
Т р и ф о н П а л е н ы й, член Совета С а в е л, член Совета |
Бедняки. |
| К о с т ы ч и х а
А г р а ф е н а |
Солдатки. |
| М а р ь я, жена Прошки. | |
| К и р с а н Д о б р о с о в е с т н ы й, член Совета
К и р и л л Т р о ф и м ы ч, член Совета В ы г о д а, член Совета Я к о в К о л ь ц о в, член Совета С е м е н Ч а с о в н я |
Середняки. |
| А г а ф о н – Бычьи губы, предс. Совета
Б е г о м Б о г а т ы й, член Совета К л и м е н т и й Н а з а р ы ч |
Кулаки. |
| П о п.
Д ь я к о н. П с а л о м щ и к. К р у т о я р о в – помещик. Д е с я т н и к. |
|
| Р а б о ч и е и м а с т е р о в ы е: | |
| И л ю ш к а К а п у с т и н
Ф е д о р В и х р о в |
Молотобойцы. |
| П л а т о н ы ч
К р а с и в ы й К у з ь м и ч |
Рабочие. |
| С т е п а н Е р о ф е и ч
И в а н О л о в я н о й |
Мастера. |
| Р а б о т н и ц ы: | |
| О л ь г а.
С т а р у х а. М а ш к а Б е л у г а, жена Оловяного. |
|
| П о д р о с т к и: | |
| П а ш к а Р я б о й – сапожный подмастерье. | |
| К у р у н
А н д р ю ш к а Г о р б ы л ь |
Ученики. |
| Р а н е н ы й.
[с.30/31] |
|
| С л о б о д с к и е о б ы в а т е л и: | |
| Д о м о в л а д е л е ц.
З а д у й – З а п л ю й, инвалид труда. А д я – Б а д я, нищий. П р о ш к а, дезертир. А к с и н ь я. Д а р ь я, жена Красивого. |
Деревенские мужики, бабы и ребятишки. Рабочие и работницы. Красноармейцы разных национальностей. Офицеры и солдаты неприятельской армии. Санитары. Граждане.
КАРТИНА ПЕРВАЯ.
(Сельская улица концом упирается в речку. Справа – лицо новой большой избы с крыльцом, вывеска “Лопуховский сельский Совет”. Под окнами рыдван без колес, большие запакованные ящики, бревна.
Гуторят с десяток мужиков.)
Семен. Вот и машины. А то машины, машины…
Т р и ф о н. Балабонили, как за язык повешены.
А г а ф о н (из окна десятскому). Лупан, бей другорядь. Ровно задавило чертей.
(Десятский бьет в чугунную доску. Не торопясь, по одному и кучками сходятся мужики, здоровкаются.)
С е м е н. За деньги иль как?..
С а в е л. Купил ба село, да денег-то голо.
А г р а ф е н а. Болезна… Все мается Марфутка-то?
К о с т ы ч и х а. Какое – схоронила вчера.
В ы г о д а. Не велик убыток. От парнишки какая ни на есть выгода, девка што…
С е м е н. Лишний рот – всего в ей и мозгу…
К о с т ы ч и х а. Все одно жалко… Каждо дите – нашего бабьего сердца кусок… Вам, мужикам, того не понять.
А г р а ф е н а. Попробуйте породите – узнаете…
С е м е н. Кто-кто, а Костычиха тужить не будет, еще народит – молодая…
К о с т ы ч и х а. Нет уж. Родила, родила, да и чадило выбросила чорту на кадило. Будя.
Г о л о с а: Скоро, што ли?..
Начинать пора…
Коего лешего!..
А г а ф о н (из окна). Счас, счас – за писарем услал…
К о с т ы ч и х а. За отпеванье поп не берет деньгами. “Хлеба, слышь, давай”. Отнесла останный коровай…
В ы г о д а. Как хочешь, так и клохчешь…
К о с т ы ч и х а. А работник попов Митрошка увидал утрось меня на речке да и говорит: “Хлеб-от твой поп поросенку выкинул”…
А г р а ф е н а. А-а, пес! Зажрался…
С а в е л. Хотела угодить Богу, да угодила краюшкой-то поповскому поросенку в корыто…
(Из Совета на крыльцо выходит Агафон.)
А г а ф о н. Ну, граждане, крестьяне, товарищи, приступим… [31/32]
Г о л о с а: Вали, вали!..
Выкладывай!..
Послушам!..
А г а ф о н. Из волости стало быть отношение, тоись нащет хлебной и мясной разверстки…
Г о л о с а: Эх-хе-хе!..
Опять за то же!..
Припасли, наработали!..
Сукины дети, дармоеды!..
С мужика дери три шкуры – обрастет!..
А г а ф о н. С тридцатки по шешнадцать пудов, а со всего общества, стало быть, восемь тыщ…
Г о л о с а: По шешнадцать!.. Не мыслино…
Мужики, хлеб – от чего ноне был…
От колосу до колосу не слыхать голосу…
В долах сопрел, на огорках выгорел…
У меня сам-сам дай Бог…
Опять и обмолот неправильный…
Разбой!..
Не дадим, да и все тут!..
Согласу нашего нет…
Так и писать приговор от общества…
Нет нашего на то согласу и – шабаш…
А г а ф о н. Разобраться надо как и што…
Г о л о с а: И разбираться нечего…
Слыхали. Нам дают чего?
Соли, дегтю, гвоздей!..
Согласу нашего нет…
С а в е л. Жметесь, жалко… А раньше господ кормили – не считали…
Г о л о с а: Голова, последнее выгребают!..
Нече сухое сено ворошить…
Вы по себе, мы по себе…
Брали-брали!..
Хлеб-от он раз в год родится…
К о с т ы ч и х а. А самогонку пошто глохтите?..
Я к о в. Это ты оставь – самим животы подвело…
К л и м е н т и й Н а з а р ы ч. В амбарах мыши с голоду дохнут…
В ы г о д а. Всех кормить – никакой выгоды нет.
Я к о в. Много их тут поднаберется жрать-то… Пусть передохнут кои, на всех и земля родить не поспеет.
А г р а ф е н а. Вон, Климентий жеребца мукой кормит…
К л и м е н т и й Н а з а р ы ч. Шкура, на чужой стог вилами не показывай. Свое наживи…
Т р и ф о н. Наживать нам было неколи… Мы за вас страдали, кровь лили.
К о с т ы ч и х а. У меня самого семой год нет, сгиб.
С о л д а т к и: Что им рыланам!..
У нас почесть ни у кого мужиков в дому нет!..
Куда не повернись – одна…
В мызг уездились…
Без разгибу, без отверту…
Ай в них душа, а в нас ветер…
А г а ф о н. Бабы, прекратите прения – заткните глотки!..
П р о ш к а. Д-да… Пришей кобыле хвост! [32/33]
К л и м е н т и й Н а з а р ы ч (солдаткам). Вам хошь масло лей на голову, все будете говорить деготь… Свиньи некультурные!
С а в е л. Вы же сами понимаете, на кого идет ваш хлеб.
Г о л о с а: Обувай собаку в лапти!..
Погодьте, отрыгнется вам мужичий хлеб!..
Нет нашего согласу.
Выходит дело борона…
А г а ф о н. Как-жин, граждане, в хлебе отказываем, что ль?.. Стало быть, резолюция нужна…
Г о л о с а: Никакой ризалюции не надо.
Ни дадим и – шабаш!
За нее, за лизарюцию-то… н-да…
Сено есть так козы…
А ежели отряд?
В колья возьмем…
Такое дело: иль сена клок, иль в бок.
Никого не боимся, пока козел ногой не топнет.
С о л д а т к и: Когда-нибудь нахапаетесь…
Врете, отдадите да и с нами поделитесь…
Повытрясут из вас пыль-то…
Подпорят шкуры…
А г а ф о н. Бабы, без преньев!
П р о ш к а (Климентию). Ты сколько огреб! Пятнадцать тридцаток. И помалкивай в тряпочку.
К л и м е н т и й Н а з а р ы ч. В своем гашнике блох считай. Пятнадцать… Что ж такого, один не съем.
К о с т ы ч и х а. Съесть-не съешь, да за свой хлеб норовишь всю деревню купить.
С о л д а т к и: Почем ноне хлеб-от?
Какие наши добытки…
Ты хлеб ешь, а он тебя…
Ишь и рыло в сторону воротит…
Ему и речь твоя противна, как нищему гривна…
П р о ш к а. Им революция, нет – ништо.
Б е г о м Б о г а т ы й. Какой ты, Прошка, человек!.. Ни кола у тебя, ни двора, а туда же: ле-во-рю-ция! Э-э, дурья башка, и совсем это тебе не к лицу…
Т р и ф о н. Прошу слова.
Г о л о с а. Будя, слыхали.
Не на дураков напал.
Уши прожужжали… Дегтю бы нам, да одежи.
С а в е л. Поносите Советскую власть: то нехорошо, другое негоже, а кто нас образил, людьми сделал. Кто дал землю, права?!
А г а ф о н. Не об этом. Об хлебе надо говорить.
Г о л о с а: Ишь, анахема, куды гнет!
Земля… Что земля!..
Слабода, га!
Земля, земля!
Треплет языком, что овца хвостом!
А г а ф о н. Угодно ли собранию, стало быть выслушивать оратора?
Г о л о с а: Долой!..
Наслушались, блевать тянет!..
Об деле надо!..
С а в е л. Скотина, хлеб – все наживное. [33/34]
Г о л о с а: Как жа, свет в окошки.
Вилами по воде.
Ежли разобраться…
Наше дело потрафлять.
Не дошагнешь – плохо, перешагнешь – плохо.
Т р и ф о н. Добром не хотите, бить вас будут, а хлеб все-таки возьмут.
П р о ш к а. Чихать смешаетесь.
С а в е л. Граждане!..
Г о л о с а: Бить!..
Уж не вы ли кой грех?
За то, что кормим вас…
Не бить нас надо дураков, а убивать…
Т р и ф о н. Надо будет, так и мы побьем, по-свойски, по-родновски.
П р о ш к а. Спуску не дадим.
С а в е л. Граждане!..
Г о л о с а. Ах, так!..
(Скачут на двух телегах Кирсан Добросовестный и Кирилл Трофимыч.)
К и р и л л Т р о ф и м ы ч. Беда, мужики!
Г о л о с а: А што?..
Аль не ладно?..
Какие такие дела?..
К и р с а н. Ды к што ж… Ездили мы, значит, в город…
К и р и л л Т р о ф и м ы ч. Верно, ездили…
К и р с а н. Все увозят оттель, комиссары бегут… Выковыриваются, значит…
К и р и л л Т р о ф и м ы ч. Через Суходол, слышь, белы прут, с союзниками, с машинами с эдакими…
Г о л о с а: О-о-о, брат!
Ага!
Помоги им царица небесная!
Я к о в. Опять мобилизации пойдут.
С е м е н. Красны с белыми дерутся – серого по шее бьют…
К и р и л л Т р о ф и м ы ч. Машины, гыт, никакая сила, ни што не держит: ни леса, ни горы. Наскрозь так и идут, так и косют.
А г а ф о н. Похоже сюда гнут, денька через два, гляди, нагрянут.
Г о л о с а: А можа и раньше.
Знамо раньше.
С машинами-то само собой раньше.
Оно упять-таки ежли рассудить…
Чижельше не будет.
Т р о ф и м. Рано закаркали… Отряд надо сбирать.
С а в е л. Товарищи!..
Г о л о с а: Опоздали, други милые!..
Будя, поизмывались!
Камуния!!.
К и р и л л Т р о ф и м ы ч. Мужики, счас в горсть плачем, не заплакать бы нам в пригоршню?!.
(Гвалт.)
З а н а в е с. [34/35]
КАРТИНА ВТОРАЯ.
За занавесом радостный и торжественный колокольный звон. Хор сильных голосов горланит:
Тебе, Бога, хвалим,
Тебе, Господа, исповедуем,
Тебе, предвечного Отца, вся земля величает,
Тебе вси ангели,
Тебе небеса и вся силы,
Тебе херувими и серафими непристанными гласы взывают,
Свят! свят! свят Господь Бог Саваоф,
Полны суть небеса и земля величества славы твоея!..
З а н а в е с п о д н и м а е т с я.
Та же сельская улица. Во главе шествия двигается кучка празднично разодетых кулаков и кулачишек с блаженно-умиленными сияющими рожами. Несут хоругви, хлеб-соль и царский портрет. За ними по пятам поп с дьячком и псаломщиком “в полной упряжке”. Толпа. Полковник со свитой и офицер верхами во главе казачьей сотни.
Тебе преславный апостольский лик,
Тебе пророческое хвалебное число,
Тебе хвалит пресветлое мученическое воинство,
Тебе по всей вселенной исповедует святая церковь…
(Подъехав, полковник слезает с коня и подходит под благословление.)
П о п. Во имя Отца и Сына и Святаго Духа.
О ф и ц е р. Сотня, стой! Вольно!
П о п. Велика премудрость Божия… Послал наказание за великие грехи наши, а теперь, видя смирение, шлет избавление.
П о л к о в н и к. Н-да…
П о п (идет по рядам казаков и кропит “святой” водой). Да будет благодать Божья на вас, дети мои!
К и р с а н. Айда-ка, сват, – без нас обойдется.
К и р и л л Т р о ф и м ы ч. И то правда.
(Оба уходят.)
А г а ф о н (подносит хлеб-соль). Ваш сиясь, как мы и как стало быть вся анперия.
П о л к о в н и к. Ага. (Казаку.) Возьми.
К а з а к. Рад ста ва-ва-ва-сто.
П о л к о в н и к. Коммунисты есть?
А г а ф о н. Дозвольте ва-ваше доложить…
П о л к о в н и к. Ты кто?
А г а ф о н. Приседатель Со-совета.
П о л к о в н и к (свите). Полсотни горячих!
К а з а к и ч е р к е с. Рады ста ва-ва-ва.
А г а ф о н. Дозвольте слово.
Ч е р к е с. Малчэ, сабака!
(Агафона уводят.) [35/36]
П о п. Согрешишь с ними истинно… А насчет коммунистов не извольте беспокоиться.
П о л к о в н и к. Д-да.
П о п. Были у нас тут три разбойника. Один убежал, а двоих…
К л и м е н т и й Н а з а р ы ч. В холодной сидят.
П о л к о в н и к. Привести.
В ы г о д а. Э-э-э, х-харашо-с, приставим.
(Убегает.)
П о л к о в н и к (офицеру). На Торбино и Репьевку выслать разведку. Выставить караулы. Много не пить. Поняли?
О ф и ц е р. Слушаю-с.
П о л к о в н и к. Ступайте. Н-да.
О ф и ц е р. Сотня, смирно! Лев плеч, вперед, кругом арш!
(Удаляются.)
П о л к о в н и к. Ф-фу, жарко. Квасу!
Г о л о с а: Сее минуту.
Со всей нашей радостью.
(Несколько человек шарахаются в стороны, потом возвращаются. За квасом бежит Яков Кольцов.)
П о п. Может, ко мне чайку откушать зайдете?
П о л к о в н и к. После.
П о п. Как угодно-с… Молебен прикажете?
П о л к о в н и к. После.
П о п. Ваша воля.
(Поп, дьякон и псаломщик уходят. Хоругви и царский портрет уносят. Возвращаются казак и черкес.)
Н е г р о м к и е г о л о с а: Строгий…
И хвост трубой…
За то ждали…
Шутить не любит…
Одно слово: енерал…
П о л к о в н и к. Жарко… Подать стол и стул!
К л и м е н т и й Н а з а р ы ч. Микешка! Серега!
(Трое скрываются в Совет. Нерешительно пододвигаются бабы, скачут ребятишки. Из Совета выносят стол, скамейку, стулья. Ставят в холодке, под окнами.)
К л и м е н т и й Н а з а р ы ч (картузом угодливо трет скамейку). Присядьте, высковоблагородие.
А г р а ф е н а (бросается полковнику в ноги). Кормилец! Батюшка! Шестеро мал меньша. Муж на войне сгинул.
Г о л о с а: Гляи, гляи…
Безбоязна…
Ох-ох-ох-о…
П о л к о в н и к. Тебе чего, баба?
А г р а ф е н а. Хлебца. Ребятишек пожалей.
П о л к о в н и к. Не торгую. Ха-ха. Проваливай.
А г р а ф е н а. Мал меньша… Крупельны…
К а з а к (стегает плетью). Слушай приказу! [36/37]
Г о л о с а: Ай, родимые!
У-у, аспид, креста на те нет…
Распустил чуб-от…
К а з а к и ч е р к е с. Бабы, проваливай, без рассужденьев! Убирайся!
(Бабы и ребятишки отступают. Яков Кольцов приносит квас в большом блюде.)
П о л к о в н и к. Почему мутный?
Я к о в. Не сумлевайтесь, блюдо из-под святой воды.
Г о л о с а: Вот тык вот!..
Медалей-то скока…
Сумей и ты заслужи…
Пуговицы-то как сверькают…
А усы-то, усы-то, девоньки…
П о л к о в н и к. Как живете, мужички?
Г о л о с а: Живем – онучки жуем…
Не жись, маята одна…
Ох, не молвить…
Поддосок нет, дегтю, соли…
Коммунисты сказать…
Мы, гыт, голодны…
Ни тебе рта разинуть, ни тебе шага шагнуть…
Как можно…
С нашими народами…
Иконы в училище…
Ежли впрямь…
Озорство одно…
П о л к о в н и к. Жидовский гвалт. Ежли что – молчать! Без крику. Подавайте заявления. По форме. Да.
Г о л о с а: Тащут…
Га, га, га!..
Милачки!..
(По улице ведут избитых и связанных Прошку и Савела. За ними ревущая Марья с грудным ребенком, за юбку цепляются плачущие детишки. Возвращается поп, одетый по-домашнему.)
Г о л о с а: А-а!..
Всю деревню задавили…
Всем орудывали…
Грабители!..
Со свету сживали…
Б а б ы: Болезные… Как их издудыркали…
Примут горя гореваньица…
Не бай, девка…
Мужики-то как остервенели…
Марья-то, Марья-то…
Г о л о с а: Убить их и – концы в воду…
Короткий разговор…
Давно пора…
П о л к о в н и к. Это и есть коммунисты?
Г о л о с а: Они самые…
Убить их…
П о п. Истинные дьяволы во образе человеков.
П о л к о в н и к (Прохору). Имя, фамилье!..
П р о ш к а. Ваша милость, простите. [37/38]
П о л к о в н и к. Имя, фамилье!..
П р о ш к а. Прохор Копейкин.
М а р ь я. Яви божеску милость… Сдуру он. Заставь Бога молить.
П о л к о в н и к. Какими делами занимаешься?
П р о ш к а. Крестьянством.
Г о л о с а: Грабежом, а не крестьянством.
Кровопивцы – голоштанники.
М а р ь я. Будь отцом родным, прости… По дурости он, не со зла.
П о л к о в н и к (Марье). Сопли не распускать. Уходи.
М а р ь я. Люди его самустили… О-о-о!
К а з а к. Слушай приказу. Провались, пока цела.
П о л к о в н и к (на Прошку). Как и что и по какой причине… Докладывайте.
Г о л о с а: Я… У меня…
Мать перемать…
Годи: пусть Климентий скажет…
Ну-ну…
Начисто надо…
Писаря бы скликать на час…
К л и м е н т и й Н а з а р ы ч. Был у меня хлеб, пудов дваста…
Г о л о с а: Был, был – всякий скажет…
Мою корову-то схряпали, расскажи…
За Антипку слово замолай…
Как-жин так, а я-то…
Стой, Тишка, глотку не дери…
Дай сказать человеку…
К л и м е н т и й Н а з а р ы ч. Нагрянули, они, выгребли до скретинки, да на меня же контрибуцию, да меня же в прорубь макать.
Г о л о с а: Разя закон…
А моя корова!
Чего с него возьмешь – горсть волос…
П р о ш к а. Винюсь, ваше благородие… Спустите на первой…
М а р ь я. Пискуны-то, отец, что я с ними буду делать?
П р о ш к а. Семья с голоду.
Г о л о с а: Свой хлеб-от продавали, а наш жрали…
А теперь чего гнет…
Попал волк в собачий полк – лаять не лай, а хвостом виляй…
П о л к о в н и к. Выпороть и повесить!
К а з а к и ч е р к е с. Рады стараться, ва-ва-ва.
М а р ь я. Ваше благо-о-о-о-оооо…
П р о ш к а. Старики, прошу прощения… Призрите семью.
(Прошку уводят. Марья с ребятишками за ним. В толпе баб всхлипывания.)
П о л к о в н и к (Савелу). Ну?
Г о л о с а: Тоже собака…
З одного коленкору…
Давно об нем веревка плачет…
С а в е л. Вольно брехать – ваша сила.
П о л к о в н и к. К-ха. Мерзавец, подбери брюхо.
С а в е л. Нече мудровать, убивайте скорее.
П о л к о в н и к. Как стоишь, скотина! Р-раскорячился!
Г о л о с а: Это, ваше благородие, главарь по всей округе.
За матку ходил…
Коновод… [38/39]
П о л к о в н и к. В чем виноват, суконное рыло?
С а в е л. Вся моя вина в том, что бедняк я и за бедноту всегда грудью стою.
П о л к о в н и к. Пад-лец!
П о п. Скотина безрогая… Ему хоть плюй в глаза, ваше степенство, утрется – “Божья роса”.
П о л к о в н и к. Народ грабил по своей воле или по приказу?
С а в е л. По приказу пустого брюха.
Г о л о с а: Он свое гнет.
Черного кобеля не вымоешь до-бела.
Жулики, сукины дети…
П о п (Савелу). Вы бедняки зеваете: “Мало да мало”… А того не разумеете, что кто праведен да Богу угоден, тот съест хлебца кусочек, выпьет водицы глоточек и сыт бывает и не ропщет…
Г о л о с а: Вот как по-писаному…
Бога забыли…
Погрязли, можно сказать…
Э-хе-хе…
П о п. Кто жаден да завистлив, тот бочку воды выпивает, за-раз быка съедает, а сыт не бывает… Почему такое?
С а в е л. Брось, батек, в лапоть звонить – на то колокола есть.
(Возвращаются казак и черкес.)
К а з а к. Так что готово, ва-ва-ство.
П о л к о в н и к (бормочет). Дегенерат. Полная атрофия религиозного и нравственного чувства. Явные признаки вырождения.
Г о л о с а: Вишь, богохульник…
Лубочны зенки…
Ни страха в нем, ни стыда…
П о л к о в н и к. Выпороть и повесить!
С а в е л. У-у-у, гады!
(Савела уводят.)
П о л к о в н и к. Еще кто?
Г о л о с а: Окромя, кажись, не объявлялось.
Ды-к обнакновенно у нас…
П о л к о в н и к. Не два же человека всю деревню оседлали…
Г о л о с а: Ежли разобраться…
Быть знамо были…
Гришка Осьмушкин…
Антон Рыжий…
Антон што, вот Алешка, тот пес.
Кум?! Ни-ни, воды не замутит…
П о л к о в н и к. Всех сюда. Для допросу. Буду справедлив. Пусть не боятся.
Г о л о с а: Они, вашество, не коммунисты.
В Совет выбирало общество.
Люди ничего.
П о л к о в н и к. Разберу. Живо!
(Часть мужиков уходит. Другие попятились, совещаются. Поп с ними. Полковник один.)
П о л к о в н и к. Подлецы! Холуи! Мерзавцы! Свиньи! Мужланы! Прохвосты! Канальи! Вахлаки! Хамы! Остолопы!..
(Возвращается казак.)
К а з а к. Готово, ваше ва-ва-ва. [39/40]
П о л к о в н и к. Повесили?
К а з а к. Так точно, ваше ва-ва-ва. Выпороли, повесили и выбросили на навозные кучи.
П о л к о в н и к. Молодцы!
К а з а к. Рады стараться, ва-а-а-ааа!
П о л к о в н и к. Хм! Успел выпить?
К а з а к. Для храбрости, ваше ва-ва-ва…
П о л к о в н и к (тихо). Э-эм… На ночь приведи ко мне девку.
К а з а к. Слушаюсь.
П о л к о в н и к. Талья и формы… Чтобы все на своем месте. Понимаешь?
К а з а к. Так точно, ваш-во, очень даже понимаю: живой я человек.
П о л к о в н и к (подходит к мужикам). Помещики у вас были?
Г о л о с а: Как не быть…
Нестер Палыч Крутояров…
На колокол пожертвовал…
Пекся об нас, благодетель…
П о л к о в н и к. Н-ну!
В ы г о д а (указывает за деревню). Вон в энтом лесочке ихняя усадьба стояла.
П о л к о в н и к. Где же ваш Крутояров?
К л и м е н т и й Н а з а р ы ч. Раскуделили… Известно – темный народ.
П о п. Своей пользы не разумели.
С е м е н. Сам убежал. Семью перебили, а управляющего повесили в том самом лесочке.
В ы г о д а. Усадьбу сожгли. Добро растащили, нитки не оставили.
Б е г о м Б о г а т ы й. Шутка сказать: восемь деревень громить ходили, скопом.
П о л к о в н и к. Вы тоже громили?
К л и м е н т и й Н а з а р ы ч. Что вы, ваше степенство.
Я к о в. От нашего общества почесть и не ходил никто.
Б е г о м Б о г а т ы й. Оно из голытьбы-то и шлялись которые, да мы за них не ответчики.
С е м е н. Лежебоки, штоб их громом расшибло!
П о л к о в н и к. Ну, а вы? А?
Г о л о с а: Што вы, ваше величество…
Слава те Господи… свово добра за глаза…
Нас, вашество, самих обграбили…
В раззор разорили…
К о с т ы ч и х а (полковнику). Горланы-то те, родимый, очки втирают.
П о л к о в н и к. А? Как?
Г о л о с а: Поклепы возводишь…
За такое и под суд можно…
Втемяшилось, окстись…
Известно баба… Нече е слухать…
П о л к о в н и к. Мол-чать! (Костычихе). Что?
К о с т ы ч и х а. Все хапали, а эти храпоидолы многолошадники так больше всех.
Г о л о с а: Заткни хайло!
Она у нас, ваше блао-родие, из таковских…
С дурцой…
П о л к о в н и к. Да!..
К о с т ы ч и х а. И скотину и все добро господское по жребию делили.[40/41]
Б е г о м Б о г а т ы й. Митяй, дай ей, суке, по загривку.
К о с т ы ч и х а. У дяди Клементия меренок-то гнедой чей? Помещика Крутоярова… (Выгоде.) У тебя бычок-от чей? Тоже Крутоярова. (Бегом Богатому.) А тебя, старый чорт, сноха в чьем паплиновом платье форсит…
(По улице на тройке катит Крутояров. С ним вооруженная стража.)
Г о л о с а: Сам…
От на грех нелегкая несет…
Эх, держись православные…
(Некоторые сперва сдергивают шапки, потом разбегаются.)
П о л к о в н и к. Смирно, грабители. Куда… Тревогу!..
К р у т о я р о в. Честь имею представиться – Нестер Павлович Крутояров, местный помещик и дворянин.
П о л к о в н и к. Очень, очень приятно.
(Трубач играет тревогу. Вылетают казаки.)
З а н а в е с.
КАРТИНА ТРЕТЬЯ.
Кузнечный цех. Работа в разгаре. Пышут горны, ляпают стопудовые молоты. Дюкают кувалды. Перекликаются ручники. Из-под крыши свешиваются хоботы кранов. Бойкая и веселая суета.
У ближнего горна шестеро: Илюшка Вихров, Платоныч, Красивый, Степан Ерофеич и Иван.
И л ю ш к а. Ге! Дуй! Грей! Давай углей!
П л а т о н ы ч (подает). Бей, не робей!
(Илюшка со Степаном Ерофеичем куют. Платоныч держит нагрев. Красивый подправляет. Иван и Вихров покуривают в стороне: смена. Остывший кусок Платоныч сует в горн.)
С т е п а н Е р о ф е и ч. Раскатился что-то наш Илюха. Не к добру…
П л а т о н ы ч. Чадо.
И в а н. Гвоздь малый.
С т е п а н Е р о ф е и ч. Женить нам его надо, – вишь ржет, как жеребец стоялый.
И л ю ш к а. Гляди, старик, железо не перегревай, губы не развешивай, вари-давай. Ударю для смеху!
П л а т о н ы ч (подает). Ори! Ай к спеху?
(Куют.)
И в а н. Поешь ты, парень, складно. Да годи – белые ужо придут, они вас всех прихватят…
С т е п а н Е р о ф е и ч. Ладно! Хватит!
(Доковали. Иван и Вихров сменяют Степана Ерофеича и Илюшку.)
П л а т о н ы ч. Вчера, чу, заняли Свешной.
С т е п а н Е р о ф е и ч. Один конец… Нам все равно.
К р а с и в ы й. А Советская власть? А профсоюзы? [41/42]
И в а н. Болтай языком по пустому пузу… Революция надоела всем давно.
П л а т о н ы ч. У них, слышь, иропланы да танки.
И в а н. Мать ее так! А это что за жизня – хуже жестянки.
И л ю ш к а. Бросьте гавкать, сучьи ваши рты. Все уши прожужжали.
П л а т о н ы ч. Что те взорвало? Попала под хвост возжа ли, али оса ужалила?
И в а н. Тоже: равенство… Воля…
С т е п а н Е р о ф е и ч. Нам бы хлеба поболе.
К р а с и в ы й. Знач, продаете свободу за кашу да за щи?
В и х р о в. Чего там… Хамкай, не хамкай, и придут, так не будет слаще. Вот поглядь…
С т е п а н Е р о ф е и ч. Чаще! Жамкни! Погладь.
(Ольга и старуха вносят железную полосу и бросают у стены.)
И в а н. Тетенька, пролила. Миленька, просыпала!
(Старуха оглядывается под ноги. Кузнецы гогочут.)
С т а р у х а. У-у, дьяволы… Углей, что ль, обожрались?
П л а т о н ы ч. Всяко бывает, и у девки муж умират, а у вдовы жив остается.
И л ю ш к а. Ну, Ольгунька, ходи поживее, гляди веселее, нос кверху, грудь вперед!
С т а р у х а. Айда, чего с ними!
И л ю ш к а. Приходи в обед – дело есть.
О л ь г а. Ладно.
(Старуха и Ольга уходят.)
П л а т о н ы ч (сует Вихрову кулак в бок). Белые придут, так тебя первого повесят.
В и х р о в. Уйди к чорту! Дам вот в рыло.
И в а н. Бей без отверту, пока не остыло.
К р а с и в ы й (Платонычу). А тебе разя праздник?..
П л а т о н ы ч. Она, слабода-то, кому мед, а кому – горька редька.
(Доковали.)
В и х р о в. Х-хух… В глазах темно… Чортова наша работа… В глотке спеклось, ссохлось… Ну, ни вздохнуть тебе, ни охнуть.
И в а н. Бойся – руки отсохнут, брось, не работай, припала забота. С работы-то лошади дохнут.
В и х р о в. То ли у нас в деревне. Как вспомню да подумаю – теперь сенокос, я чай, а тут знай кувалдой…
К р а с и в ы й. Балда.
В и х р о в. Знай кувалдой маши…
И л ю ш к а. Машины надо выдумывать: полегчает.
И в а н. Наше ли дело думать: на то есть ученые.
К р а с и в ы й. А у нас головы из олова, что ль, то ль карчаги глиняные?..
И л ю ш к а. Кому и выдумывать, как не нам? Об своем-то деле почище всякого ученого имеем понятие.
(Гудок.) [42/43]
С т е п а н Е р о ф е и ч. Шабаш. Кто за обедом?
П л а т о н ы ч. Федькин черед.
(Вихров, схватив бак, убегает. Остальные умываются и рассаживаются.)
И л ю ш к а (выводит углем на стене: “Каша”, “Соха”). Гляди!
П л а т о н ы ч. Чо?
С т е п а н Е р о ф е и ч (читает). Каша. Соха.
И л ю ш к а. А-ха-ха-ха…
(Входит Ольга.)
С т е п а н Е р о ф е и ч. Чорт, да ты никак писать выучился?
И л ю ш к а. Просвещаемся. (На Ольгу.) Вместе в школу грамотности ходим.
П л а т о н ы ч. Куда годишься?
О л ь г а (Илюшке). Я и Анку смутила, тоже записалась.
И л ю ш к а. Скоро всех силком учить станут.
К р а с и в ы й. Это не плохо.
С т е п а н Е р о ф е и ч. Чох-мох.
И в а н. Никогда такого тесненья не было на нашего брата, на рабочего. Ну, там на щет хлеба ли и на щет всего иного прочего.
К р а с и в ы й. Мы-ста, да мы рабочие. А давно ли ты рабочим стал? До войны трактир держал, и прикусил бы язык покороче.
И в а н. И совсем не твое это дело.
О л ь г а (Илюшке). Вчера брательника на фронт угнали… О-хо-хо. Что-то теперь будет!
И л ю ш к а. Ничего не будет. Белых сюда не допустят.
К р а с и в ы й (Платонычу). Погоди, старик, и тебя в училищу потащут. Кольцо в губу, на цепь и джа-джа дживала… Ха-ха-ха.
П л а т о н ы ч. И без ученья век-от прожил, да слава тебе, Господи, сыт был.
К р а с и в ы й. А таких упрямых в салотопенных котлах будут вываривать.
О л ь г а (Илюшке). У Сашки Атаманьчика вечерка нынче. Пойдешь?
И л ю ш к а. А ну их. Опять пляска будет, драка. Надоело. Поедем лучше на лодке покатаемся иль в биескоп сходим.
С т е п а н Е р о ф е и ч (подходит к ним). О аз, о буки, о престрашные веди… (Читает.) Собака лает. Корова мычит.
П л а т о н ы ч. Не ученье это, а баловство одно. Всякий дурак знает, что собака не мычит, а корова не лает.
(Вихров приносит обед. Садятся.)
И л ю ш к а. Садись с нами.
О л ь г а. Спасибо, побегу, заждались, должно.
П л а т о н ы ч. Ну, выученики, когда же меня, старика, на свадьбу позовете! Уж, чай, поди съетажились.
О л ь г а. Ха-ха… Что ты, дедушка? Ни сном, ни духом.
П л а т о н ы ч. А-а-а, сорока, сорока… Ни сном, ни духом.
И л ю ш к а. Да уж погуляем… Куда кривая не чупрыснет.
(Ольга со смехом убегает.)
И л ю ш к а (за ней). Погоди.
П л а т о н ы ч. Пятки мнет… Огонь парень, хоть и с дурью.
И в а н. Опять вода с водой… С чего тут силе быть?
В и х р о в. Хворыздай знай. [43/44]
П л а т о н ы ч (Илюшке). Садись, алхимандрит, все выхлебали.
И л ю ш к а. Не будь Советской власти, кто бы нас, чертей чумазых, учить стал?
С т е п а н Е р о ф е и ч. Учут в обруч прыгать, да по три дня не жрамши быть.
И л ю ш к а. Где же взять? Разруха.
К р а с и в ы й. Только бы проложить дорожку: все исправится понемножку.
И в а н. Исправится из кулька в рогожку.
И л ю ш к а. Чего разгалделись, как галки? Али соскучились об хозяйской палке?
В и х р о в. Нече в ступе воду толчи. Нашел – молчи и потерял – молчи.
И л ю ш к а. Теперь тому подперло под само некуды, кто, скажем, раньше жил богато, кто владел и серебром и златом, кто наши крохи греб лопатой. А мы всегда дышали в однодышку, как рыба на кукане, всегда бывало пыль одна в кармане, а все добытки шли купцу в кубышку.
К р а с и в ы й. Брось, Илька, их не просветишь!..
С т е п а н Е р о ф е и ч. Слов нет, до хорошего дожили.
И в а н. Хлеб-то: опилки с пылью.
(Подходит Кузьмич.)
К у з ь м и ч. Вы все ругаетесь, ровно наследство делите.
К р а с и в ы й. Да вон у трактирщика с нашего пролетарского хлеба брюхо лупится.
К у з ь м и ч. Он эдакий-то спорее: укусишь на копейку – разжуешь на рубь.
И л ю ш к а. Нам голодать не привыкать стать… Перетерпим, передышим…
(Вбегают вооруженные матрос, красноармеец и Кустодеев – рабочий этого завода.)
М а т р о с. Товарищи, в город ворвались белые.
К р а с н о а р м е е ц. Мы отступили, сила не берет.
(Весь цех сбегается.)
Г о л о с а: Не под масть…
Домой надо бежать…
Чего тут?..
Того гляди…
М а т р о с. Как же, братишки, стоять надо. Они… в бога, в боженят, в кровь, в сердце, в святых угодников…
К у с т о д е е в. Иха власть несет нам штык, нагайку и виселицу…
Г о л о с а: Чего глядеть?..
Хорошего не жди…
Бородку притачивают…
К р а с н о а р м е е ц. Баряжки криками радости встречали белых, цветами засыпали… А в лужи нашей крови плевали и приговаривали “Собачья кровь”…
К у с т о д е е в (Илюшке). Мы побежим по цехам. Действуй тут.
(Кустодеев, матрос, красноармеец убегают. Вбегают рабочие, работницы, среди которых Ольга и Машка Белуга.) [44/45]
М а ш к а Б е л у г а (мужу). Айда домой… чорт их тут разберет!
И л ю ш к а (сбрасывая фартук). Идем, ребята, схлестнемся…
Г о л о с а: Прыток больно…
Молодечество выказывает…
Всю обедню испортили…
Хуже не будет…
Мать…
То-то…
Не хуже мы людей…
Стыд, страм…
Вишь моду взяли…
Пьянствуют да воруют…
За них голову подставляй…
К р а с и в ы й. Не за них. Сами за себя, за рабочую революцию.
О л ь г а. Илюша, береги себя.
И л ю ш к а. О-о. Меня не возьмет ни дробь, ни пуля.
О л ь г а. И я с тобой.
И л ю ш к а. Ну-у! Молодчина!
Г о л о с а: Мы голодны, раздеты, разуты…
Ежли вам надо – идите…
Да на шею толще наверните…
На кой здались…
Дураков поищите…
Хватайте, в чекушку тащите…
Под ноги мните. Рвите…
Давите. Топчите…
Убей – не пойдем ни за что на свете…
С голоду мрут наши дети…
Поиздевались – будет…
Мы тоже люди…
Мы совсем обессилили…
Будь, что будет…
Не обуть, не одеть…
А дети, дети…
Эти хитрости да мотки навязли в зубах.
Ни штанов, ни рубах…
Руки коротки…
Ребя, чего же мы ждем?..
Идем. Идем…
Не хлынет с неба счастье дождем.
Идем, айда, идем…
И л ю ш к а. Они заняли город. Они идут сюда…
Г о л о с а. Они идут сюда…
И л ю ш к а. Чтобы нашей рабочей кровью залить улицы, чтобы вновь закабалить нас и детей наших.
Г о л о с а: Да, да…
Расписывай по собаке картинку…
Сыты были…
Сыты ли?
И свиньи сыты, да!
(Тревожно и беспрерывно ревут гудки, заводские и пароходные.)
К р а с и в ы й. Трусость никого не спасет… Нас может спасти только победа. [45/46]
Г о л о с а: Ежли да всем, да грянуть дружно…
Подвертывай туже…
Больно нам нужно…
Где мы возьмем оружье?
К оружью!
Товарищи, к оружью!
И л ю ш к а. Должны свое сказать мы “да” – “нет” ли.
Г о л о с а: Знамо нече путать петли.
Да…
Нет…
Созвать бы нам заводский комитет…
Семья, детишки, вот кабы…
К у з ь м и ч. Мы больше не рабы – вот наш ответ.
(Рев гудков постепенно усиливается.)
И л ю ш к а. Ребята! Кто духовой! Удалой! Боевой! Вы-хо-ди-и! (В сторону саботирующих и колеблющихся). Их не слушай! На них, на… не гляди! Выходи! Там на баррикадах мы решим: чей мир…
К у з ь м и ч. Смелость города берет.
И л ю ш к а (потрясая красным стягом). Клянемся святым красным знаменем, ни шагу назад! Только вперед!
(Большинство рабочих в энтузиазме что-то кричат, жестикулируют. Гудки заглушают все голоса. Кидаются к выходу.)
З а н а в е с.
КАРТИНА ЧЕТВЕРТАЯ.
Слободка. Перекресток двух улиц.
Судачат обыватели.
Д о м о в л а д е л е ц (бежит). Слава те, Царица Небесная… Матушка Заступница… Идут.
Г о л о с а: Ай пра?
Отколь ты как нахлыстанный?
Говори путем…
Сподобились, голуби мои, дождались…
Сон мне надысь, куманька… Быдто летит это змей огленный!
Д о м о в л а д е л е ц. В городе-то, на Дворянской-то, и-и-и…
Г о л о с а: А што?
Митрь Митрич, как те Бог спас?
Ну-ну…
Д о м о в л а д е л е ц (убегая). И-и, Царица Небесная, Заступница, Богородица, Троеручица…
А д я – Б а д я. За гриву лошадь не удержали – за хвост не удержат.
З а д у й – З а п л ю й. Наше дело телячье – поели и в хлев.
А к с и н ь я. Вокзал, грят, сгорел, званья ня сталось.
Д а р ь я. Батюшки. А у меня деверь в депе!..
А д я – Б а д я. Архирейский дом, сказывают, провалился. Быть беде.
А к с и н ь я. Утрысь все в собор анафемы пуляли.
П р о ш к а. Да уж скорее бы, как ни-как…
Д а р ь я. Ты все в дезертирах состоишь. Моли Бога, кадеты придут, какое ни на то, а облегченье будет. [46/47]
З а д у й – З а п л ю й. Можа казенки откроют?
А к с и н ь я. Кто про што, а шелудивый про баню.
П р о ш к а. Жди от кошек лепешек, от собак пирогов.
А д я – Б а д я. Все по ветру пустят, быть беде.
Г о л о с а: Резать будут.
Воды бы запасти.
Горький час пришел.
Наказанье Господне.
На душе-то и боязно, и радостно.
З а д у й – З а п л ю й. Хлеб-от почем ноне стал, и все, чего ни коснись…
(По улице несутся Пашка Рябой, Курук и Андрюшка Горбыль.)
П а ш к а. Хлещиха в погребе задохнулась.
Г о л о с а: Угораздило…
Чорт с ней…
У меня на ней капусты полведра…
П р о ш к а. Откроет хозяин магазин – опять прикащиком буду.
З а д у й – З а п л ю й. Самый клей… прикащик гривну хозяину в ящик, полтинник за голянищу. Это дело не в пример лучше войны.
П а ш к а (Куруну). Ну пойдешь, говори?..
К у р у н. Я-я…
А н д р ю ш к а. Я-я… лежачей корове на хвост наступил…
К у р у н. Там стреляют, боюсь…
П а ш к а. Эх, баба.
А н д р ю ш к а. Белого пришьем, шпаллер и сармак себе.
П а ш к а. Оденемся. А сапожки достанем со скрипом, мягки – во: хоть за щеку клади.
К у р у н. А звенеть они будут?
П а ш к а. Оглушат: тень-дзень, тень-дзень. А девки за тобой табуном.
К у р у н. Ладно. Идемте.
П а ш к а. Уговор дороже денег, чур…
А к с и н ь я. Идут, батюшки!
(Все шарахаются. К перекрестку подходит вооруженный рабочий отряд. Обыватели возвращаются.)
Г о л о с а: Свои…
Мотри с заводу…
О, Господи, вот дураки…
П а ш к а. Дяденька, возьмите нас.
О т р я д н и к и: Вояки: нечего сказать.
Кто вам будет сопли вытирать – у нас нянек нет…
Подростите малость.
Да это никак Ваньки Оловяного сын.
А н д р ю ш к а. Я сильный, одной рукой пуд поднимаю.
(Из толпы мать берет Андрюшку за руку и, награждая шлепками, уводит.)
А д я – Б а д я. Быть беде – собаки воют.
З а д у й – З а п л ю й. Сбесились. Куда идут? Зачем идут? Сбесились…
Г о л о с а: Далеко ли, товарищи?
Аль жить надоело?
О т р я д н и к и: В лес за ягодками собрались: за грибами за поганками. Ха-ха-ха…
А к с и н ь я. Дарьюшка, твой-то идет!
Д а р ь я. Где?.. Ах, пес, ошалел, Митрошка… [47/48]
К р а с и в ы й. Эк грохнулась, как над покойником.
Д а р ь я. Митроша!..
К р а с и в ы й. Ни на век ухожу… Ну, подерусь денек-другой – вернусь.
Д а р ь я. Митроша, убьют тебя… Чует мое сердечушко, Митроша!
К р а с и в ы й. Э-эх, бабья ваша нация…
Д а р ь я (хватает за ноги). Пожалей ты меня да дите малое… Не ходи, Митроша!
О т р я д н и к. Не плачь, баба, затевай пироги, к утру вернемся.
К р а с и в ы й. Пусти, пусти… Эх, назола…
(Прибегает Андрюшка, – после короткого совещания с Пашкой и Куруном все трое бросаются в догонку за отрядом. Уже за сценой отряд затягивает “Дружно, товарищи, в ногу”. При первых словах песни опускается занавес.)
З а н а в е с.
КАРТИНА ПЯТАЯ.
Бой на площади города. Белые отходят. Слышится далекое “ура”. Наступает редкая цепь красных.
И л ю ш к а. По золотопогонникам!.. Пли!
Р а н е н ы й п о д р о с т о к (падая). О-о-о… Красные-е, вперед!
(Перекатывается недалекое ура.)
И л ю ш к а. Вперед, товарищи! Ура-а!
(Цепь бросается в штыки.)
Б о й ц ы: Ура-а-а!..
Даешь город!..
Рви кадетню!..
Ура-а-а!..
(Вслед за отступающими белыми, как вихрь проносится наша конница. Надвигаются сумерки.)
Н а б л ю д а т е л ь (с крыши). О-го-го-го-оо… Пошло-о, по-шло-о-о-о…
(Ведут пленных.)
Б о й ц ы: Гляди, пленных ведут…
Хреновские вы вояки…
Не терпите…
Раскуделили…
В расход их пустить и шабаш…
Не стоит рук марать…
Вишь, они и так ровно помоями облиты…
(За конницей громыхают запряжки легковой артиллерии. Выстрелы замирают в отдалении. Быстрым маршированным шагом движутся колонны пехоты. Оркестр исполняет Интернационал. Дружно гремит боевой гимн.
Улицу быстро заполняет толпа городской бедноты, ремесленников и мелких служащих. Подхватывают гимн.)
Р а б о ч и й и з т о л п ы. Да здравствует Рабоче-Крестьянская Красная армия!
(Перекатывается могучее ура. Из толпы кидаются, обнимаются и целуют красноармейцев.
Ночь. Выделяясь на зареве пожарища войска все идут, идут…)
З а н а в е с.
