Я подбираю цветные слова, без устали граню и шлифую их и перестраиваю и так и эдак, и вот строка сияет радугой, и каждое слово, усиливая силу граничащих с ним слов, не теряет и собственного блеска.
Мысль улетает в соцветие слов, как в тучу белый аист.
Слово – это масло в светильнике, питающее пламя мысли.
Слово – верблюд, издыхающий под непомерным грузом предвзятых идей.
Слово – зеркало звука.
В слове – улыбка цветка и жалобы струны.
Текст приводится по изданию А.Веселый. Избранное / Сост., вступ. ст. и ком. З.А.Веселой. – М.: Правда, 1990.
Комментарии Заяры Веселой
Незаконченное стихотворение – всего несколько разрозненных строк, сохранившихся в рукописях, относящихся к «Золотому чекану».
В настоящем издании печатается по тексту: Артем Веселый. Золотой чекан // Литературное наследство. Т. 74. Из творческого наследия советских писателей. – М.: Наука, 1965.
Тут уместно еще раз сказать об особенной любви Артема Веселого к слову, что нередко отмечалось современниками. Писатель Алексей Евграфович Костерин вспоминает:
«– “В начале бе слово и слово бе бог”, – торжествующе читал Артем первые строчки одного из Евангелий: – Вот как тысячелетия назад боготворцы ценили и чтили слово! – И врастяжку скандировал: – “…и с л о в о б е б о г”.
Однажды (кажется, в 1924 году) я посетил его в каком-то подмосковном санатории, в котором, по странным правилам, лечащимся было запрещено читать и писать. Артем, конечно, с первого же дня обошел эти правила и спрятал у себя в постели… один из томов Даля!
– Вот, Алеша, к н и г а к н и г! Книжища – как хребет Кавказский! Читаю и тону – захлебываюсь! В этой книжище вся наша сила и все наши книги. Читай ее, Алеша, и перед сном и ото сна восстав. Я наизусть ее зубрю.
И не шутя стал наизусть приводить некоторые слова и все производные от них вплоть до поговорок и пословиц. Память Артема, в особенности на слова, словечки и крылатые выражения, была так отточена, что засекала в голове все яркое и выразительное, приметное, как резцом на мраморе».
